Лика взяла в руки меч. «Ну надо же…» Тяжёлая рукоять меча как бы слилась с пальцами, оружию, видимо, было комфортно в руках у девушки. Она попробовала было поднять его над головой, но датчик предупреждающе запищал.
-Ой-ой-ой! – Лика  передразнила писклявый сигнал. Но меч всё таки опустила: не дай Бог, что ОТТУДА придёт человек.  Из  Отряда Тайных Технологий Установления Департамента Акций… Девушку передёрнуло. «Хорошо хоть, что они мысли не читают!» Подумала она. Лика не видела Прошлого Времени – это была запретная тема. При одном намёке на неё датчики, расставленные в каждой комнате, начинали пищать: сообщали, что при продолжении такого действия будет послан сигнал в Отряд. Вот и сейчас пришлось опустить оружие – встречи с Отрядом не желал никто.  Случиться с провинившимся могло что угодно: от запрета на что либо и штрафа до Полного Подчинения – тогда несчастный уходил с Отрядом, и больше его никто не видел.  Строжайшие законы, требующие от граждан беспрекословного подчинения и Отряды,  дежурившие без перерывов, были названы Будущим Временем и считались великим благом. Реформа от Прошлого к Будущему произошла как то незаметно, исподтишка, не было ни войны, ни митингов, просто Будущее как то наступило, и никто не возразил. Лика вздохнула.  С укором посмотрела на датчик, как будто он сам мог решать, пищать или нет, и села на диван рядом с мечом. На маленьком чёрном экране, висящим напротив дивана, горела кислотно-зелёная надпись: Москва, 15 часов. «И зачем она?!» Девушка сморщила лицо  и наклонила голову, так что её  тёмно-бордовые волосы закрыли ей глаза. «Даже если эта надпись погаснет, я ведь всё равно буду знать, что я в Москве!» Она села и тоскливо посмотрела на белоснежную, как и стены, дверь. «Ну как так можно жить?» В неполные шестнадцать её всё чаще посещали такие мысли. Неужели жить по чётким правилам – это блаженство?! Лика погладила меч по лезвию. Оно, как и ручка, было тёмным, старым, но без зазубрин или царапин.  Неужели этим мечом когда-то кто-то бился? Девушка подошла к окну. Погода была хорошей – дождя не было, а небо обложили свинцовые тучи. По асфальту в сторону Кремля прошли высокие мужчины в чёрных плащах с ядерно-жёлтой буквой «О» на спине и груди  - Отряд  Оттуда. Сухопарая  женщина с худым лицом испуганно оглянулась и с силой дёрнула за рукав малыша лет пяти, который уже занёс ногу для прыжка. Один из мужчин с длинными чёрными волосами обернулся, махнул своим  и пошёл к ребёнку. Чёрный плащ развевался на ветру, волосы незнакомца разлетелись по плечам, тёмные глаза ничего не выражали… «Ангел смерти…» Метнулось в голове у Лики. Она поняла. Поняла, почему члены Отрядов одеты в чёрное, почему на личике мальчика появилась тревога, почему женщина с паническим страхом в глазах попыталась загородить малыша, отталкивая от  мужчины. А тем временем «Ангел смерти» поравнялся с окном девушки.  В какой-то момент, поддавшись яркому порыву ненависти, она прошептала:                     
- Чтоб у вас всех плащи моль съела! – Где-то запищал датчик, через несколько секунд его писк превратился в тянущийся звук «и». Таким сигналом безразличный датчик оповещал: «Сигнал послан. Отряд выезжает. Вам дано шестьдесят секунд на прощание с родными».  Мужчина повернулся к дому, и, забыв про женщину, зашёл в подъезд. Заметив это, Лика медленно села, прислонившись к стене. «За мной…» На глазах непроизвольно выступили слёзы. «Неужели это всё?! Как… Быстро!» Подумалось ей. И тут… Лика вспомнила того ребёнка, представила, как женщина хватает сына за руку и они бегут в подворотни, как они счастливы! Девушка подтянула колени к подбородку и стала ждать. Жизнь  как будто замерла, через пелену слёз, повисшую на глазах, было ничего не видно. Безразличие захлестнуло  Лику с головой. На лестнице послышались шаги. Девушка почему-то не сомневалась, что запретом здесь не ограничится….  Дверь распахнулась. Титаническим усилием Лике удалось заставить себя встать, она выпрямилась. На то, что бы героически взглянуть своей смерти в глаза, мужества у неё не хватило. Ноги подкосились, и она опять неуклюже упала. Тёмный силуэт приблизился к ней, но, вместо того, что бы наклониться, вдруг замер.  Сердце девушки забилось сильнее, ей казалось, что его стук слышен незнакомцу. Тот вдруг тряхнул головой, достал из кармана прибор и считал все данные с датчика…

Девушка лежала на кровати, укрытая белым одеялом.  Зелёная, почти что бумажная простыня сбилась под ней.  В палате она была одна. Через зыбкий туман дальних грёз она слышала встревоженные голоса врачей, разные, но в то же время похожие. Одни говорили про стёртые данные, другие – о стёртой генной памяти.  Но докричаться до неё они не могли. Вернее, могли бы. Но…

- Говорю тебе – не очнётся!...
- Совсем рехнулась?! И как только тебя угораздило...
- Да не виновата я! Она сама на дорогу выскочила!
- Скажи спасибо, что ты на доске была, только голову задела... - Девушка лежала на кровати, укрытая белым одеялом.  Зелёная, почти что бумажная простыня сбилась под ней.  В палате она была  не одна. Рядом с её кроватью расположились мальчик и девочка, оживлённо споря. Пострадавшая повернула голову. Движение далось ей с трудом, она сморщилась. Двое тут же замолчали, резко повернувшись к ней.
- Чего? – Рявкнула девочка и тут же получила тычок локтём от своего друга.
- Ох... – Только и смогла сказать потерпевшая. Мальчик стал и бросился к двери. От этого резкого движения перед глазами все поплыло. Девочка нахмурилась.
- Риолитта, - представилась она. В это время дверь в палату открылась, вошёл мужчина в зелёном  халате, почти такого же цвета, как и простыня.
- Ваш доктор, Рязанов Олег Юрьевич. – Представился он и сел к девушке на кровать.
- Помните, как вас зовут? – Та поморщилась.
- Ли... Лика, кажется...
- А отчество? Фамилия?
- Эммммм...
- Ладно... – Олег  Юрьевич взял руку Лики, пощупал пульс, улыбнулся:
- Ну вот, сердцебиение в норме, это уже хорошо! Что чувствуете?
- Слабость... – Тихо проговорила девушка.
- Хорошо, лежите, не вставайте, к вам будет заходить сиделка... – Поправив одеяло, врач ушёл. Риолитта передёрнула плечами и подошла к Лике:
- Мы зайдём позже...

Дни, проведённые в клинике, пронеслись быстро. Каждый день утром и вечером заходил врач, задавал дежурные вопросы, кивал и уходил. Риолитта заходила раза два, всё это время была хмурой, перекидывалась парой слов с Ликой и со своим другом, которого, как оказалось, звали Нэш, стояла у окна  и уходила, ссылаясь на неотложные дела. У Нэша их, казалось, не было вовсе. Он проводил в палате дни напролёт, и  уходил только поздно вечером. От него Лика узнала, что находится в дорогой частной клинике, где один день лечения стоит нереальную сумму долларов, а ещё лекарства, высококачественная еда... О себе девушка помнила мало, но то, что лишних денег у неё никогда не водилось, знала точно. Выяснилось, что лечение оплачивает мать Риолитты, которая, по словам Нэша, «живёт в обалденном особняке».  Но вот на один вопрос Лике никто не давал ответа – почему она здесь? Олег Юрьевич убегал в палату по срочному делу, Риолитта игнорировала вопросы в принципе, сиделка начинала бормотать что-то про то, что подорожали лекарства, и Нэш переводил разговор на другую тему.
Через несколько недель, когда пострадавшая привыкла к расписанию дня и однообразной, хотя и вкусной пище, Олег Юрьевич зашёл в палату раньше обычного:
- Привет! Ну как дела? – Лика подняла глаза и положила журнал на прикроватную тумбочку. Журналы и газеты – единственные печатные издания, которые Лике разрешалось читать. Это аргументировалось тем, что голову, как пострадавшую часть тела, нельзя напрягать. Оно и к лучшему – читая журналы, она постепенно узнавала кое-что о внешнем мире. К примеру, она на планете Земля, что, в общем-то, логично, так как других планет с наличием жизни Лика не припоминала.  Сейчас двадцать первый год – это уже новость. А вот со всем остальным были проблемы... Потому что в журналах постоянно описывалась жизнь знаменитостей, и в этих статьях ничего не было написано про её место нахождения – с чего бы журналам вообще писать про Лику?
- Дела? Всё хорошо, спасибо...
- Голова не болит?
- Относительно...
- Хорошо! Повязку мы тебе вчера уже сняли, тебе остался только курс антибиотиков да пара таблеток... Я думаю, ты вполне готова... Хотя ладно, кого я обманываю? Я считаю, что тебе надо остаться в нашей клинике до полного выздоровления... Но Катерине Лениевне, видимо, надоело тратить де... Короче, ты переезжаешь к ней домой, два раза в день будет заходить медсестра,  делать уколы, рецепты настоек я отдал Риолитте, а старые вещи – Нэшу. Ходить тебе пока можно только на костылях, а то голова закружится, и опять к нам. Ну, пока! – Отвернувшись, Олег Юрьевич достал из кармана небольшую шоколадную фигурку – змею, льющую свой яд в чашу.
- С выздоровлением! – Поставив  шоколадку на стол, врач спешно вышел из палаты. Повернув голову, девушка увидела у другого конца кровати серые костыли и содрогнулась – передвигать такие махины, если они металлические, будет не просто... Тут же вошла сиделка – женщина средних лет в бежевом халатике и шапочке, и подала костыли, подняв их со странной лёгкостью. Лика встала, ухватившись за один из них, и приподняла другой. Облегчение пришло мгновенно – они оказались пластиковыми и лёгкими! Аккуратно поднявшись, девушка нетвёрдыми шагами пошла к двери. До этого она спокойно ходила в фиксаторах – специальных электронных ботинках, переходящих в штаны, состоящих из сплошных проводов с лампочками и обеспечивающих «самостоятельное» движение ног. А теперь... Девушка прошла по длинному коридору с белыми стенами и светло-зелёными  дверьми, спустилась до первого этажа на лифте и вышла в холл. Он оказался просторным, стены были облицованы мелкой  квадратной плиточкой коричневого цвета, около стен стояли такие же коричневые диванчики и горшки с растениями, отдалённо напоминающими фикусы. У стойки регистрации стояла невысокая худенькая женщина с коричнево-бордовыми волосами, собранными в замысловатую причёску.
- Лика, дорогая! – Заговорила она и обняла опешившую девушку, - Я мама Риолитты, Катерина Лениевна, но для тебя просто Катрин. Как я рада тому, что ты наконец-то сможешь переехать к нам!
- Спа... Спасибо... – Протянула она.
-Давай, я провожу тебя в машину! – Аккуратно посадив Лику в серебряный кабриолет, она захлопнула дверцу и села на водительское сидение. Окна в машине оказались затянуты чёрной противосолнечной плёнкой, поэтому возможность выглядывать в окно отпадала.   Два водительских сидения стояли нормально, а вот остальные располагались вдоль окон – это позволило девушке лечь и вытянуться во весь рост. По дороге Катрин мило болтала обо всем – об ужасном цвете стен, о врачах, о медсестрах, о своей дочурке.  Но вот, наконец, машина затормозила, услужливый дворецкий распахнул дверцу и галантно подал Лике руку. Охнув, девушка вылезла из машины и прищурилась – после пребывания в полутёмном салоне по глазам сильно бил яркий солнечный свет.